Интервью пилотов «Пробуждения силы»

Мы летали на «Тысячелетнем соколе», «X-крылах» и TIE-истребителях — и затем поверх отснятого нами материала специалисты из съемочной группы добавляли компьютерную графику. В частности, мы работали над зрелищными сценами из начала фильма. Погони в пустыне вышли увлекательными. И взрывными!

Но на самом деле вы не летали на «Тысячелетнем соколе», верно?

Мы задавали для вертолета маршрут, имитирующий путь корабля от начальной до конечной точки. В случае с «Соколом» у нас был частичный макет. Я симулировал его взлет, вокруг носились компьютерные выстрелы и раздавались взрывы – все на безопасном расстоянии. Камера «сжимала» ракурсы, поэтому на экране это выглядит гораздо ближе, чем на самом деле. На взрывы ушло минимальное количество реальной взрывчатки; пиротехники направляли заряды таким образом, чтобы вся энергия от взрывов шла в нужном им направлении и безопасно распределялась.

По команде «Мотор!» мы совершали пролет по сцене. Потом в наш материал добавят компьютерный «Тысячелетний сокол», но сам процесс полета реален.

Сколько времени заняли съемки?

Энди и я трудились на протяжении почти двух недель. Мы поделили обязанности и работали от рассвета до заката. Некоторые кадры мы снимали по отдельности, а на других работали вместе. Взаимовыручка на площадке — ключ к успеху.

Где проходили полеты?

Мы снимали «Звёздные войны» в Ливе, рядом с курортом Qasr Al Sarab и в Пустой четверти (пустыня Руб-эль-Хали) на границе с Саудовской Аравией.

Что Вы можете сказать о съемочной группе?

Вся команда «Звёздных войн» была супер. С Харрисоном Фордом мне встретиться не довелось, так как он находился в другом районе. Но зато я познакомился с Джей Джей Абрамсом, большинством продюсеров и оператором аэросъемок — парнем по имени Адам Дейл, который также снял многие фильмы о Гарри Потере и с которым мне раньше довелось работать над «Миссия невыполнима: Протокол Фантом». Хорошая команда.

Расскажите о работе пилотов

Режиссёры, как правило, прислушиваются к нашим советам, но иногда нам приходится брать их с собой и совершать тестовый пролет, чтобы на деле показать, с какими ограничениями мы сталкиваемся и почему предложенные нами ракурсы и кадры сработают лучше. Мы тесно сотрудничаем с постановщиком аэросъемок и операторами, так что с большей частью команды у нас с Энди сложились добрые рабочие отношения. Поэтому, когда мы собираемся на брифинг, мы учитываем пределы возможностей друг друга и обсуждаем удачный и неудачный материал, не переходя на личности.

Грубо говоря, вертолет — это кран для камеры, и пилот закрепляет ее в нужном месте, чтобы оператор смог добиться нужного ему результата. Не каждый пилот способен интуитивно чувствовать, куда направлена камера в момент полёта, и корректировать курс, исходя из этих ощущений. Предполагается, что пилот аэросъемки обязан уметь летать на низких высотах, летать в группе с другими воздушными судами, летать ночью, в застроенных районах или над морем, или над песком, или надо льдом — и в то же время мы должны постоянно держать в уме кадр, оценивать опасность и буквально на лету вносить правки в маршрут. Работа не всегда идет гармонично и, бывает, мы вступаем в бурные споры, но все же в итоге прислушиваемся к советам друг друга и вместе добиваемся наиболее качественного материала при наименьших рисках.

На всем протяжении съемочного периода с нами летают профессионалы из службы безопасности, которые имеют право наложить вето на слишком опасную съемку в воздухе, но случается это редко, так как весь процесс прорабатывается заранее. Как правило, до начала непосредственных съемок мы проводим воздушную разведку с режиссерами, чтобы они смогли представить себе итоговый материал, внести изменения или поискать альтернативные решения сцен.

Для работы мы обычно используем вертолет Airbus AS350B3, способный нести на себе практически любую камеру, и его старшего брата AS355NP с модифицированными двойными двигателями.

Я работаю на «Helidubai», ведущую компанию по предоставлению вертолетных услуг в Дубае. Я и мой коллега, Эндрю Мастерсон, — единственные два пилота на Ближнем Востоке с лицензией проводить аэросъемки для Universal и других голливудских студий. Со мной связались по электронной почте в сентябре 2013, и я подумал: «Это не выгорит — все слишком хорошо, чтобы быть правдой». Но в мае 2014 мы уже провели съемки.

Каково было чувствовать себя частью съемочной группы?

Это был самый захватывающий опыт за всю мою карьеру. Напряжения не так много, как, например, во время трансляции в прямом эфире. Каждый год я снимаю гонки «Формула 1», где за моей работой наблюдают 600 миллионов зрителей – вот где нагрузка, ведь если что-то сделаешь неверно, назад пути нет.

Мы долго обсуждали, как именно нам следует работать. Ведь ты не просто пилот – твой вклад в дело всей команды очень значим. Иногда кинематографисты берут на вооружение твои идеи, и ты думаешь: «Ух ты, тут мне удалось немножко изменить сценарий!» Например, задать другой маршрут при облете дюн.

Многие эпизоды, над которыми я работал, разворачивались в пустыне. И один из них засветился в тизере — его уже увидело более 58 миллионов человек.

Как Вам работалось в условиях столь жесткой секретности?

Находясь на съемках, ты словно попадаешь внутрь пузыря и сосредотачиваешься только на работе. Но за пределами площадки ты ни с кем не можешь их обсуждать. Слухи циркулировали на протяжении многих месяцев, и каждый раз, выбираясь в город, я слышал самые разные мнения — но не имел права никому выдавать реальную информацию. Помню, как однажды слушал радио по дороге на работу, и там местный диджей говорил: «Ходят слухи, что Звездные войны будут сняты в нашем регионе», а кто-то ему отвечал: «Да ахинея это все!». Я же сидел и думал про себя: «Да нет, приятель, это не ахинея — я как раз еду туда, чтобы помочь им снять этот фильм! Если бы вы только знали!»

Как проходила Ваша работа на съемках?

Мы уведомили все аэропорты и военные аэродромы в районе нашей работы, и они перекрыли тот участок воздушного пространства, который был нам необходим для полетов. С нами находился человек из министерства обороны, который следил за тем, чтобы мы не снимали засекреченные объекты, вроде дворцов и военных баз. В полете нас также сопровождал бортинженер со всеми необходимыми запчастями, ведь нельзя позволить, чтобы вертолет сломался посреди пустыни.

Перед каждым вылетом мы получали конкретные указания, что именно нам предстоит сделать. Маршрут должен был быть составлен предельно точно, чтобы не тратить время впустую. Киногруппа показывала нам сцены, детально смоделированные на компьютере, и давала нам понять, как должен выглядеть финальный материал. Таким образом, мы совершали реальный полет на основе анимации, созданной специалистами из США за несколько месяцев до непосредственного начала съемочного периода.

После полета мы проверяли, все ли прошло удачно. Мы отсматривали черновой материал на мониторах и отслеживали весь процесс. Для «Звёздных войн» мы проводили съемки в разных участках пустыни, а затем съемочная группа накладывала на наше изображение компьютерные модели кораблей. В результате получался ролик, дающий беглое представление о финальном облике фильма.

Также мы получали многостраничные раскадровки с текстом и диалогами. Актеры читают сценарий, а мы разыгрываем его в воздухе. И если я или парень за камерой допускаем какую-нибудь ошибку – скажем, освещение не то – мы стараемся найти к материалу другой подход.

На пару с Эндрю мы налетали около тридцати часов, чтобы получить полторы минуты реального материала фильма. Как только он был отснят, пленку положили в несгораемый сейф и отправили с курьером обратно в Штаты для монтажа, ни на секунду не спуская с него глаз.

На что была похожа работа с режиссером Джей Джей Абрамсом?

Быть в числе тех, кому Джей-Джей Абрамс лично раздает указания по съемочным задачам — это, безусловно, большая честь. Когда он был рядом и спрашивал меня о чем-нибудь, мне хотелось ущипнуть себя. Я стоял и думал: «Вот сейчас я сяду в вертолет, рядом со мной будут режиссер и операторская группа, и все нужно сделать максимально правильно — ведь теперь от моих действий зависит судьба фильма, каждый час работы над которым обходится им в миллионы долларов.

Абрамс – настоящий перфекционист. Некоторые режиссеры могут сперва снимать конец фильма из-за сложностей перемещения между странами, но Джей Джей снимает в строгой последовательности. На съемочной площадке краем уха я услышал, что при работе над всеми своими фильмами он готов путешествовать с одного полушария планеты на другое, если это необходимо, потому что не любит нарушать ход развития сюжета.

Доводилось ли вам увидеть знаменитостей на площадке?

Мы сидели через стол от Джей Джей Абрамса и Саймона Пегга. Я был в столовой, набирал себе салата и огурцов на обед, а Саймон Пегг стоял совсем рядом. Это так странно: на съемках они выглядят совершенно обычными людьми, в то время как в кино они – в центре внимания.

Какие костюмы использовались на съемках?

Какие-то фантастические феи, йети (Неттлтон имеет в виду Чубакку, — прим. пер.), карлики в лохмотьях, вроде тех, что были в других «Звездных войнах» (угадайте, кто это, — прим. пер.). В перерывах между съемками нам встречались штурмовики в белой броне, с оружием и в шлемах. А затем на ужине мы видели статистов – головные уборы они снимали, но нижняя половина тела оставалась во всем том, что они носили для фильма. Они сидели за одним столом и просто сливалось в единое целое.

Какой была атмосфера на самой съемочной площадке?

Великолепной. Примадонн у нас не было, все просто сосредоточились на том, чтобы успешно выполнить свои задачи — будь то продюсеры, режиссеры, авторы сценария, обслуга или технари. Все работали в рамках своих производственных групп, а затем собирались вместе на обед.

Нас окружали профессионалы со всего света, будто цирк на гастролях. Техперсонал и массовку они набирали из жителей ОАЭ, и в других странах также обращались к местным специалистам.

Как обстояло дело с охраной и безопасностью?

Все было очень строго. Пустыню в районе съемок перекрыли на много миль. До нас доходили слухи о журналистах из Великобритании и Австралии, пытавшихся проникнуть за охранный периметр. Судя по всему, они прятались за пальмами и дюнами с длиннофокусными объективами.

На съемках одной из сцен мы, пройдя пост охраны, еще добрые пятнадцать минут ехали через пустыню, так что ни у кого не было возможности тайно попасть на площадку и сделать фото. Без пропуска на площадку было ни войти, ни выйти, даже если человек был в униформе.

Что Вам запомнилось больше всего в работе над «Звездным войнами»?

То волнение, когда летишь над дюнами, на большой скорости и низкой высоте, и понимаешь, что результаты твоей работы увидят миллионы — а то и миллиарды! — людей, и это навсегда останется в истории.

Пойдете ли Вы на мировую премьеру?

Пока не знаю. Определенно, мне придется взять отпуск за свой счет, чтобы попасть туда, и меня вполне устроил бы показ здесь, в Дубае. Если судить по тем кадрам, что мне довелось увидеть, то это безусловно будет потрясающий фильм — надеюсь, лучшие «Звездные войны» в истории.

А потом фильм закончится, из-под наших ног начнут убирать попкорн, а мы с Эндрю останемся в зале и будем искать в титрах свои имена. Нам пообещали, что они там обязательно будут.